Ласка, танцующая в теплом подземном дожде долины Смотрящих. Багровые листья спящей травы. Алые стебли лиловых цветов, смотревших в светящиеся кристаллы сменились красными. Рогатая саарна с неестественно перевернутым ртом танцевала в крови Мельхалин. Почему девушка не пришла на инициацию учеников вместе с друзьями? Покрытый языками зеленого пламени магии смерти Танатос и его последнее слово, до сих пор звеневшее у меня в голове, будто бы я услышал его только вчера.

«Слабак!»

— Эй, хилл! С тобой все в порядке?

Я вздрогнул. На плечо легла рука Ранники.

— Д-да, а что?

— Ты выглядел каким-то потерянным. Спим на посту?

Я бросил взгляд на маленький цветной кристалл часов, валявшийся рядом с кострищем. Темный цикл будто бы подчеркивался ослабевшим пламенем. Артефакт был жутко неудобным — и весил как хороший кузнечный молот. Да и с стоил он немало — циклы были специфическим мерилом времени, а потому делались такие вещи на заказ у местных артефакторов. Наш был таким же, только самым дешевым и подержанным. Еще и ману жрал для своей работы.

Песочные часы отмеряли каждый цикл бегом крошечной кристаллической пыли, которая меняла свой цвет в конце каждого цикла, волшебным образом самостоятельно переворачиваясь и возвращаясь в исходное положение. Сейчас последние песчинки цвета угольной пыли просыпались вниз.

Финал первого черного цикла. Кажется, это конец моей смены дежурства.

Ранника не смогла подавить зевоту. Полуэльфийка хотела казаться сильной, но было заметно, что характеристиками для выживания её обделили при старте не хуже меня, потому долгий путь сильно её изматывал, а сна сильно недоставало.

— Все в порядке. Хочешь, я подежурю вместо тебя?

— Уверен? — девушка была явно сонной, но и уходить не спешила. — Выглядишь не очень.

Ага, вот кто бы говорил.

— Да, всё в порядке. Я совсем не устал. Просто задумался.

После инцидента в трактире с Мышью, ложиться спать было банально страшно. Никто не даёт гарантий, что это не повториться, и я ни на кого не нападу во сне. По-хорошему, мне стоило бы идти в этот поход одному, но после встречи с рьеками я понимал, что это была бы верная смерть. Да и с недавними снежными скрытнями сам бы я не справился даже с проклятой магией.

Чем меньше я сплю, тем лучше. Все эти дни я старался максимально нагружать себя и выматываться. Усталость однажды уже подсказала мне выход, и я уверенно ему следовал. В отряде решили, что я просто сам по себе очень трудолюбив, за что получил ментальный плюс в карму. Но на самом деле я просто боялся засыпать, а потому выключался на минимальное время, и только когда оказывался полностью истощен.

Наверное, отсюда и мои ночные видения. Даже мир мне временно снял единицу интеллекта от недосыпа. Теперь в инфо так и значилось:

Недостаток сна. Характеристика «интеллект» снижена.

Числа в этом оповещении не нашлось, но я-то помню свои параметры, да и подсвечена инта была тревожным красным цветом. Скорее всего, в будущем штраф будет увеличиваться, если я продолжу так делать.

— Если не против, я все-таки посижу рядом с тобой, — сквозь зевоту произнесла баффер.

— Как хочешь, — пожал плечами я.

Некоторое время мы так и сидели, молча глядя на лёд, кутаясь в тряпки и думая о своём. Но возникшие от недосыпа видения и образы больше не появлялись.

— Почему ты пошел с нами? Звериное имя? — прервала Ранника тишину спустя минут десять. Она продолжала неотрывно смотреть на холодные стены обледеневшего тоннеля, лишь струйка пара изо рта выдавала в ней живое существо, а не застывшее изваяние.

Я молча кивнул. Любят здесь задавать этот вопрос.

— Это поход последней надежды. Для многих — это последний шанс. Терми сидит в долгах, Мероу уже ни во что не верит, да и другие тоже отчаялись.

Я нашел в себе силы оторваться от созерцания и посмотреть на девушку.

Если Мероу с острыми чертами лица напоминала мне лисицу, при чем хищную, то Ранника — скорее была воплощением чего-то милого. В ней была в ней некая таинственность с нотками жертвенности, чем напоминала Ласку. Только голос был совершенно другим, бархатным и красивым. Наверное, потому я был по-умолчанию расположен к полуэльфийке. Короткие каштановые волосы, чуть вьющиеся на кончиках, голубые глаза и милый глубокий голос дополняли образ, а завершал его необычайно вкусный запах горячего шоколада.

— Не молчи, — чуть обиженно надула губки девушка. — Никогда не думала, что увижу кого-то мрачнее, чем наш Сегинус.

— Я не знаю, что говорить. Мои цели ты и так знаешь, и они ничем не отличаются от чьих-либо в группе. Разве что у Мероу иные цели.

— Мероу здесь ради нашего дроу.

— Это я уже понял.

— Мышь говорила, что ты бросился на Танатоса, потому что твоя подружка испугалась идти к нему в ученики. — вспомнила Ранника.

— Спорная трактовка произошедшего — усомнился я в чистой правде.

— Знаешь, а ведь новички часто гибнут. Как из безымянных примерно треть получает имя, а остальные, как мы, становится однодневками. Но и до старшего ученика доживает еще меньше. Наша Мероу как раз из тех, кто просто забил переходить на ступень выше, чтобы не подвергать себя риску. К счастью, там дают такой выбор — это мы в городе не имеем прав.

— И в чём риск? — осторожно спросил я, думая о Ласке.

— Точно не скажу, но ты ведь помнишь песочницу? Кому-то нужно на это время сдерживать монстров и отбивать волны. Это тоже испытание, Сион.

— Пусть так. Разве именные не могут возродиться у одной из башен в городе?

— Это верно, но лишь отчасти. У каждой башни в городе есть свой хозяин, и ему решать, кто будет возрождён, а кто нет.

Я скрипнул зубами. Выходит, Танатос держит её за горло еще сильней, чем я думал. А я тем временем прохлаждаюсь в тоннелях как идиот. Что, если я опять ошибся, и правильным решением было бы забить на имя и искать обходные пути, чтобы попасть в центральный домен!

— Ага-а-а! Попался.

— Что? — не понял я реакцию девушки.

— Тебя так забавно перекосило. Значит, я права. Ты хочешь снова увидеть свою подружку.

— Мы вместе появились в этом мире — я не нашелся с правильными словами. — Ты сама знаешь, какая связь возникает между теми, кто попал сюда в одном ритуале.

— В этом ли только дело, Сион?

Перед глазами почему-то снова всплыла саарна, скачущая в лужах крови.

Алые отблески в воде создавали причудливый алый хоровод отражений на ледяных стенах пещеры. Сердце забилось в груди так, будто бы я без остановки бежал несколько часов подряд. Что, если она не сдержится, и обратится в эту тварь снова? Танатос не задумываясь расправился с существом, которым оказался гном Махаон. С чего ему делать поблажки другим пустотникам? А затем просто стереть её имя из списков возрождения, или как там это делается у магистров башен?

— Понятно, — в голосе девушки угадывалась печаль. — Если хочешь, можешь поделиться.

Девушка пересела чуть ближе, и я почувствовал тепло от ее тела. Словно пространство стало на пол градуса лучше. Ранника. Она ухмыльнулась. Такие большие голубые глаза. Почему её голос обладает такой странной притягательной силой?

— Ты видишь то же, что и я? — послышался настороженный шепот Ранки.

Я не сразу понял, что она имела ввиду, списывая происходящее на игру моего усталого воображения.

— Лёд стал красным? — неуверенно переспросил я.

Ранника утвердительно помотала головой. Тонкий лед, покрывавший эту часть тоннеля за провалом, стремительно менял свой окрас на кроваво-алый. Происходило что-то странное, но я даже представить не мог что именно. Однако по реакции чародейки было понятно, что угрозу непонятное явление представляет вполне реальную. Слишком отчетливо на лице баффера читался лишающий дара речи ужас, усиливавшийся с каждым мгновением осознания ею происходящего.

— Что это? — спросил я, надеясь переключить внимание застывшей полуэльфийки.

Чародейка вздрогнула, но этого оказалось достаточно — руки её уже начали покрываться инеем, и она отправила несколько снежков подряд в красноту. Я проследил за заклинанием и увидел, как пространство на мгновение посветлело, но затем снова быстро скрылось под ползущей в нашу сторону аномалией.